О профессиональном росте
У нас был очень спортивный класс, а школа располагалась в центре Алматы рядом со стадионом. Я занимался легкой атлетикой и даже показывал неплохие результаты, выиграл первенство Средней Азии среди школьников. Затем я перешел из легкой атлетики в велоспорт, где стал мастером спорта. Тем не менее, получилось так, что я поступил в инженерно-строительный ВУЗ, а все мои друзья – в спортивный. После его окончания многие из них стали спортсменами и тренерами, некоторые сейчас возглавляют спортивные федерации. Я закончил инженерно-строительный институт и пошел строить спортивные объекты. Одним словом, я подошел к спорту с другой стороны, не как профессиональный спортсмен, а как инженер, знающий спорт и привязывающий спортивные навыки к инженерному образованию. Получился некий конгломерат, использующий мои знания в обеих областях. Я всю жизнь строил спортивные объекты, которые после этого эксплуатировал и выводил на ведущие позиции на международном уровне. После института я прошел весь путь от слесаря до главного инженера крупнейшего международного конькобежного комплекса «Медео», на котором отработал 9 лет. Был наладчиком турбин, компрессорных установок, различного технологического оборудования, инженером, старшим инженером, главным механиком комплекса, и потом уже главным инженером. Я строил «Медео» и после этого остался его эксплуатировать. Следующий этап – высокогорное строительство горнолыжного центра Чимбулак – канатные дороги, пансионаты, горнолыжные трассы.
О профессиональных навыках
Ни в коей мере не ущемляя профессионализма менеджеров, пришедших в индустрию из спорта, я считаю, что управлять спортивными объектами должны люди с техническим либо экономическим образованием. Как правило, спорт отнимает большое количество времени, особенно, если речь идет о зимних видах спорта. И фигуристы, и лыжники вместо того, чтобы в школе грызть науку, круглогодично заняты на различных соревнованиях. Спортсмен в чистом виде, если и разбирается в технических вопросах, то очень неглубоко. В большинстве своем, спортсмены – энергичные и талантливые люди, но назначать их руководить технологически сложными объектами было бы неправильно. У меня был такой этап в жизни, когда я в Санкт-Петербурге возглавлял Высшую школу спортивного мастерства по зимним видам спорта. Всего 9 видов спорта: конькобежный спорт, шорт-трек, беговые лыжи, прыжки с трамплина, двоеборье, горные лыжи, другие олимпийские виды спорта. Петербургская школа всегда была на высоком уровне, но в тот период (а это середина 90-х) школа находилась в упадке. Помимо управленческих функций, в мои обязанности как директора входил спортивный менеджмент, то есть я должен был заниматься одновременно и хозяйственной, и спортивной работой. Учитывая крайне скудное финансирование, мне, тем не менее, удалось найти спонсоров. Вскоре мы восстановили гостиницу и отремонтировали трамплины, которые до этого простаивали 16 лет. Мы также обновили канатные дороги и энергетические сети. В результате школа начала приносить прибыль, благодаря гостинице и оказываемым услугам. За счет этой прибыли нам удалось поднять и спортивную часть. Из моей школы на Олимпийские игры в Нагано поехали 7 человек, из них четверо вернулись с медалями. Всё это стало возможным, благодаря тому, что мы подняли материальную базу, начали зарабатывать деньги, вложили их в спорт, и процесс пошел. Так вот, до меня этой школой командовали чисто спортивные менеджеры, люди со спортивным образованием. За три года сменилось 7 директоров. Ни у кого не получалось запустить эту технологически сложную машину и наладить финансовую дисциплину.
О коммерции
«Мегаспорт» – это собственность Москвы, государственное бюджетное учреждение. Здесь надо понимать, что все ледовые дворцы – это затратные объекты, которые невозможно сделать рентабельными и окупаемыми. В любой стране. Я изучал экономику ледовых дворцов в Японии, два месяца провел в Нагано, где учился формированию экономических планов. Так вот, при всей организованности японской нации в целом, и при загруженности ледового дворца в Нагано на 92–94%, его максимальная рентабельность составляет всего 50%. Хотя помимо спортивных, там проводятся концертные и социальные программы. У «Мегаспорта» другая задача, которая заключается в обеспечении государственного заказа. Например, у меня второй лед во дворце занят с 6 утра до полуночи. Там фигурным катанием занимаются дети из спортивной школы «Юность Москвы». Это – огромная нагрузка, поэтому я не могу переключиться на коммерцию. У меня на коммерческое обеспечение руки развязаны только на 20%. Остальные 80% – это госзаказ. «Динамo» на нашем 14-тысячнике собирает от силы 3–5 тысяч человек. Это примерно 30% от заполняемости арены, а при этом нам приходится включать всю энергетику, весь свет, всю инфраструктуру. Но «Динамо» – это уже коммерция. Это – решение клуба, они на это идут.
О ледовых технологиях
Один раз произошел довольно курьезный случай: я привез своих специалистов в Швецию для изучения технологий незадолго до нашего домашнего чемпионата мира по бенди. В Юздале нас встретили тренер Владимир Янко и Виктор Захаров (сборная в тот момент формировалась на базе московского «Динамо»). Спрашивают: «Михаил Владимирович, ты зачем столько народу привез?» – «Изучать опыт местных электронщиков»,– отвечаю. Те засмеялись. Действительно, заходим на местный стадион, а там на табло счет меняется фанерками, как полвека назад. Вот и вся электроника. И раздевалки для команд – в вагончиках рядом со стадионом. Хотя комплекс при этом современный. Ответ прост: главное – лед! Всё остальное второстепенно. И на этом стадионе проходил Чемпионат Европы. Скоростной лёд – это то, над чем работают во всем мире. Возьмем японцев, лидеров конькобежного спорта последних лет, обладателей мировых рекордсменов в спринте. Они выращивают сталагмиты, выкладывают ими конькобежные дорожки, этой же водой заливают и в результате получают скорость на 30% выше, чем на обычном льду. Не на 3%, не на 5%, а на целых 30%! Они получают навык скоростного прохождения виража и удержания конька. Работают все мышцы, задействованные при скоростном беге. После этого японцы едут в Европу и Америку и берут все медали.
О понимании
Мой главный принцип в жизни – говорить правду. Обычно я выступаю жестко, за что мне иногда здорово достается на серьезных совещаниях… Едет правительственная делегация по улицам Сочи и радуется тому, что забор подрос на три кирпича. Они считают, что олимпийская стройка идет семимильными шагами. А что за забором? Есть ли там технологии и научные разработки? Мы, имея горы и не имея ни одного спортивного сооружения ледового типа в горах, загоняем шесть ледовых дворцов в береговую черту, в море. При этом, всем видам спорта нужно высокогорье. Вспомним «Медео». Там было установлено 220 мировых рекордов. На «Медео» было паломничество со всего мира, хотя путь туда неблизкий из Америки и Европы. Тем не менее, весь конькобежный мир летел в Казахстан сломя голову. Эрик Хейден, шестикратный олимпийский чемпион, был рад возможности тренироваться у меня в 3 часа ночи, поскольку расписание было очень плотным. Тренировки заканчивались в 4 утра, а через два часа начинался новый тренировочный день.
О проблемах Сочи
Как обычно, мы надеемся на русский «авось». Но я не знаю откуда этот «авось» возьмется в Сочи. Взять, например, контингент местного инженерно-технического персонала. О ледовых технологиях в Сочи понятия не имеют. Попросту нет кадров: ни проектировщиков, ни эксплуатационщиков. А туда нужно направить порядка 150 ледоваров! Подготовка к Олимпиаде и другим крупнейшим международным соревнованиям делится на две части: это решение организационных и технологических вопросов. Блок оргвопросов – это транспортное обеспечение, процедура награждения, девушки в кокошниках, танцы на льду, украшения, реклама, гостиницы. Второй блок вопросов – это технологии, лед, судейство, электроника, телевизионное обеспечение, сигнал, комментаторские кабины. С первым блоком вопросов Дмитрий Чернышенко справляется. А вторым блоком, по сути, не зани- мается никто. Этот блок выпал, так как применительно к Сочи у нас нет единой технологической политики. Если на спортивном комплексе не будет нормального льда, то о каких дальнейших оргвопросах может идти речь? Главное – отталкиваться от объекта, а не от мероприятия в целом.
